О школьных уроках, которые не смогут повториться

Приглашаю в путешествие по волнам памяти, где 20-й век скрупулезно раскладывает по полочкам своих архивов школьные традиции и нравы

В царской России

О классных дамах и гимназистках

Опираясь на воспоминания моей бабушки, попробую представить женскую гимназию царской России.

Строгое закрытое платье длиной до щиколотки, темный передник, волосы заплетены в косу - так выглядели девочки-гимназистки. Учителей тогда называли классными дамами, и для них тоже существовала определенная форма одежды. Уважение в отношениях между ученицами и педагогами было всеобщим и взаимным. Бабушка вспоминала один пикантный случай: «Начальница гимназии, проводя утреннюю беседу с воспитанницами, вдруг почувствовала, что с нее соскользнули панталоны. С гордо поднятой головой дама перешагнула через досадную оплошность своего туалета и продолжила наставления... Ни насмешек, ни хихиканья в рукав, ни даже снисходительных улыбок не последовало - присутствующие (а их было немало) и бровью не повели, отдавая дань выдержке и достоинству женщины».

Особенно любили в гимназии учительницу французского языка. Настоящая француженка, она увлекала за собой девчонок. Обращение к ученицам на «Вы», непременная строгость и удивительная способность прощать и любить своих маленьких мадемуазель - такой запомнилась она бабушке.

Начало 20 века. Гимназисты Тоня и Коля Николаевские - старшие брат и сестра моей бабушки. Они успели окончить гимназию до прихода большевиков. Николай умер в эмиграции, а Антонина Ивановна Шведова (по мужу) доживала свой век в Михайловке.

Бабушка училась в гимназии совсем недолго - революция не позволила. Но именно в это время она получила основу глубоких и разносторонних знаний. Умела царская гимназия учить детей. А дети есть дети - со своими шалостями, хитростями, причудами. Бабушка рассказывала, как гимназистки-старшеклассницы наряжались в белые платья, распускали волосы и устраивали в интернате ночь привидений с визгом, воплями и завываниями... А какие немыслимые карнавальные костюмы мастерили они, какие замечательные «живые картины» представляли!

Неотъемлемой частью гимназии был сторож. Бабушка всю жизнь помнила старика: «Когда большевики с криками «Бей детей долгогривых» (в гимназии учились дети священнослужителей) ворвались во двор, путь им преградил этот маленький седенький старичок. «Не дам в обиду безвинных детей!» - воскликнул. И такой решимостью горели его глаза, что погромщики, околдованные мужеством сторожа, отступили.

Революция и гражданская война до основания разрушили старый мир, старую школу. Вместо гимназий и церковно-приходских школ появилась новая школа с гордым названием «трудовая». В ней и продолжила обучение моя бабушка. Не знаю почему, но она никогда не рассказывала о годах, проведенных в этом учебном заведении. Словно и не было в ее жизни трудовой школы. Может, обидели в той школе бабушку, может, неприятно ей было вспоминать об этом? А может быть, в тот горький период безвременья школы просто не было?

В 30-е годы семья моей мамы жила в селе Андросово. Бабушка Наталья Ивановна Николаевская работала учителем русского языка и литературы, дед Алексей Михайлович Протопопов - учителем математики. Дочери Эля и Таня (слева направо) начинали трудиться учителями, продолжили - воспитателями в детсадах Железногорска.

Советское лихолетье

Тридцать коробочек зубного порошка

Советская школа 40-50-х годов прошлого века. Полуразрушенное здание, нетопленое помещение, полумрак, сырость - в такой школе учились моя мама Елена Алексеевна Куркина и тетя Таня (мамина сестра Татьяна Алексеевна Юрьева).

Тете Тане пришлось недолго учиться в школе, которая открылась в селе Рышково под контролем немцев. Это было страшное заведение. Директор, фашистский ставленник, за малейшую провинность порол детей хворостиной и ставил на колени, подсыпая на пол гречиху или соль.

После войны была школа в деревне Лубошево, которую учителя вместе с учениками поднимали из руин. Уроки шли своим чередом, а после уроков все трудились. Тетя Таня рассказала о том времени: «Каждому классу отводили определенный участок школьной территории, на котором нужно было поставить ограждение. Мы заготавливали в лесу березовые прутья и делали плетень. Сами устраивали завалинку, обсыпая землей бревна. Бедность тогда была жуткая, голодать приходилось. Я в школу в разных валенках ходила: на одной ноге детский, на другой - взрослый».

Вот такой была моя мама, когда пришла пора идти в первый класс. Но грянула война и начало школьных уроков пришлось отложить на несколько лет.  

После войны жизнь стала налаживаться, но трудностей еще хватало. Школьники вместе с учителями собирали в лесу желуди и так много насобирали, что в обмен на них купили для школы лошадь. Вот это помощница была! На всю жизнь запомнила тетя Таня подарок, подготовленный колхозом: бумажный пакетик, а в нем горсть конфет-подушечек. Можно представить, какой роскошью казался он детям!

А отношение к учителям было особенным. На перемене шум, гам, толкотня в коридоре, но стоит учителю подойти - тут же все по стеночке выстроятся.

Добрыми словами вспоминает свои школьные годы моя мама: «Начнет учитель диктовать, макнешь перо в чернильницу, а чернила-то замерзли. Давай дышать на них, пока не оттают. Учебников у нас не было, да и у учителя они были в диковинку. Что знает учитель, то и рассказывает. А мы сидим, затаив дыхание, боимся словечко пропустить. Помню свою первую учительницу Екатерину Егоровну Зимину, казалось, она на любой вопрос ответ знала. А учитель физики Яков Семёнович Головин! Умнейший человек... Уважали мы его очень, любую оплошность прощали. Как-то формулы на доске писал, да невзначай вместо носового платка тряпкой воспользовался. Поворачивается к нам - все лицо в мелу. Умереть от смеха можно! Но никто даже не улыбнулся. Мы тогда боготворили учителя».

Мама стала учительницей и в 50-х уже на себе ощутила уважение, восхищение учителем и даже преклонение перед ним. «Как-то несколько раз за день мне встречался Ваня, да все «здравствуйте» говорил. А потом вижу, стоит он с Женей и рассказывает ему: «Я сегодня с Еленой Алексеевной четыре раза поздоровался. Обойду вокруг сарая и поздороваюсь, потом опять обойду и еще раз поздороваюсь...». А на 8 Марта однажды ученики сделали мне небывалый подарок. Захожу в класс, а у меня на столе тридцать коробочек зубного порошка выстроились (его перед праздником в магазин привезли)... Дети сидят притихшие, довольные...».

Оазисом в пустыне хаоса, невежества и хамства была тогда школа. Она несла детям не только знания, но и культуру, воспитание.

Из поколения в поколение

Учительница первая моя

Почти полвека назад мама и бабушка привели меня в первый класс.

Четыре учительницы встречали первоклашек. Взгляд бабушки остановился на одной из них. «Какие умные и добрые глаза, - сказала она. - Хотелось бы мне, чтобы Таня у нее училась». Такой была первая встреча с моей первой учительницей Антониной Стефановной Кузнецовой. Удивительно добрая, внимательная и чуткая, она стала для меня не просто любимой учительницей, а невероятно близким человеком. Антонина Стефановна уже давно пенсионерка, но - поразительно! - помнит, кто за какой партой сидел, как родители в школу приходили, как своих чад воспитывали, и даже помнит, кто на кого похож.

1969 год, железногорская школа №2, 4-й "А" класс со своей первой учительницей Антониной Стефановной Кузнецовой - дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни. Я (справа от нее) никогда не слышала, чтобы она повысила на учеников голос.

Из рассказов Антонины Стефановны я узнала, что маленькая Тоня с первого класса полюбила школу, жадно впитывая каждое слово учителя: «Как-то раз метель поднялась, и мама решила меня в школу не пустить. Я ни в какую - оделась и пошла на урок. Пришла, а учительница уже там, да еще двое ребят. Так с нами тремя и занималась».

В пятом классе Тоне поручили научить грамоте двух соседок. Всю зиму занималась с ними девочка. «Наша учительница» называли ее женщины. Тоня смущалась, но понимала, что ее уважают.

Великая Отечественная война на два года прервала обучение в школе. В те дни дети стали взрослыми: работали в полях, рыли окопы, помогали сооружать аэродром, строили землянки в сожженных селах. В октябре 44-го занятия возобновились. Это был трудный год и для учителей, и для учеников. Однако никто не жаловался, каждый как мог старался облегчить горе другого. Антонина Стефановна рассказывала, как по команде какого-нибудь одноклассника затихали на уроке ребята, когда наполнялись слезами глаза учительницы немецкого языка, только что получившей похоронку на мужа...

Годы застоя... не педагогического

В преподавательском составе

В послевоенные годы, когда страна поднималась из руин, молодая учительница Антонина Кузнецова работала в сельской школе. Учитель в то время нес много нагрузок: учил детей, занимался образованием молодежи, вел агитационную работу, участвовал в подписке на государственные займы. Небольшая зарплата, почти полное отсутствие методической литературы... Но, видно, трудности помогали закалить дух учителя и сформировать мастера своего дела. А иначе чем объяснить прекрасные профессиональные качества преподавательского состава школы №2, которую я окончила в 1975 году, и тот высокий уровень образования, которым славилась наша школа. Мои сверстники, не прибегая к услугам репетиторов, показывали блестящие знания при поступлении в вузы Москвы, Харькова, Ленинграда.

Наш суровый директор Анатолий Петрович Малахов - любое его распоряжение выполнялось безоговорочно и безусловно. Умел он и пошутить, умел и строго спросить. Тогда мы боялись его, хотя я ни разу не слышала, чтобы он на кого-то накричал. Но теперь понимаю, что это называется уважением.

Валентина Федотовна Локтионова, влюбленная в литературу, она словно растворялась в ней и парила над учениками, рассказывая о Тургеневе, Чехове, Пушкине. А мы, глупые, подшучивали над ней и называли Чайкой.

С большим интересом посещали мы факультативные занятия по математике у Валентины Семёновны Кокоревой, которая несомненно многим из нас проложила дорогу в вуз.

От перестройки к новой России

Любушка, Ефимовна и другие

Сегодня школьники уже не те, да и учителя другие. Грустно, но иногда понятие учитель ассоциируется у нас не со знаниями, а с требованием повысить зарплату, с непрестижностью знаний. Тускнеет понемногу это гордое звание.

Только учитель учителю рознь. В гимназии № 1, которая проводила в самостоятельную жизнь мою дочь Юлию, работает заместителем директора Любовь Николаевна Гатилова. Потрясающий математик, самый близкий друг, замечательный наставник, добрый и чуткий советчик, необыкновенный помощник во всех школьных делах, неиссякаемый источник любви к детям - вот далеко не полный перечень званий этого удивительного педагога. Гимназисты звали ее Любушкой и, поверьте, не имя тому виной - глубокий смысл вкладывали в это слово ученики.

Классным руководителем у Юли была Наталья Ефимовна Мильцарик. Прекрасный учитель географии, она по праву могла носить и титул классной мамы: заботливая, внимательная, добрая. Бывшие ученики 11-го «Б» класса называли ее Ефимовной. Домашним, уютным и теплым веет от этого имени и ее хозяйки.

1996 год, гимназия №1. 9-й "Б" и классный руководитель Наталья Ефимовна Мильцарик, учитель географии.

Юлия Степановна Погодина на уроках литературы всегда умела поддержать и оценить в своих питомцах стремление «свое суждение иметь» и была для них гарантом надежности, стабильности, качества учебного процесса.

Учитель математики Раиса Ивановна Пискарева олицетворяла строгость и требовательность, которые уже не раз с благодарностью отозвались в сердце моей дочери.

А Геннадий Анатольевич Булгаков, который воспитал в моем сыне безоглядную любовь к химии! Готовясь к олимпиаде, вдвоем они могли три часа стоять у доски, записывая формулы и решение задач. Будучи студентом, в память о таких уроках Павел подарил педагогу плакат-таблицу Менделеева с надписью: «Потрясающему химику от будущего (теперь уже настоящего, - авт.) провизора».

Нина Антоновна Умрихина - ради ее профессионализма в преподавании биологии Павел перешел из гимназии № 1 в лицей № 5 на последнем году обучения. Говорил: «За один урок она дает столько знаний, сколько я не получал до сих пор».

Таким учителям суждено всегда оставаться в памяти учеников и их родителей. И я знаю, пока они есть, будет жить славная российская школа.